УрагУн

(пятая страница)

* * *

        Рэйвен застыл перед дверью, раздумывая, стучать или нет , если о твоём визите и так уже знают. А в том, что некромант его слышит, он был уверен. Всадник ощущал острую нужду в разговоре с кем-нибудь. Здешнее место давило на него, он даже чувствовал лёгкое головокружение и тошноту. Ему надо было с кем-то поговорить, и, сам толком не понимая почему, доверившись своему чутью, он выбрал тёмного волшебника. Так и не постучавшись, он толкнул дверь и вошёл в абсолютный мрак.

-- Суэнви?

-- Не спится? - принеслось откуда-то справа.

-- Как и тебе.

-- Такие, как мы, не спят. Мы погружаемся в тайные миры. В них мы видим прошлое. Будущее и скрытое.

-- Мне нужно поговорить.

-- Говори.

-- Не здесь. Спустимся на кухню.

-- Тогда идём.

        Словно две тени, они прошли по лестнице, пересекли зал и заглянули на кухню. Там, на широкой лавке спали Марта и Лота.

-- Они действительно спят? Не хотелось бы их будить.

-- Они - да, - раздался костяной смешок.

Рэйвен подошёл почти вплотную к некроманту и прошептал:

-- То есть ты хочешь сказать, что...

-- Что они единственные, кто действительно спит.

-- Нас кто-нибудь подслушивает?

-- Нет

-- Хорошо. Я хотел поговорить без свидетелей.

-- Ты хотел спросить - спрашивай.

-- Ладно. Скажи: это место - оно плохое?

-- Как посмотреть. И всё же - да, оно плохое. И становится всё хуже и хуже.

-- Как это?

-- Не спрашивай.

-- Что ты обо всём этом думаешь?

-- О чём?

-- Об убийстве.

-- Оно было кому-то нужно, оно спутало чьи-то планы. Мне оно безразлично.

-- Зачем ты здесь?

-- Я пришёл на зов. Большего не могу сказать.

-- Ладно. Но всё же скажи, что ты думаешь о каждом из гостей. Например, северяне.

-- Они жестоки, как породивший их мир. Они вполне могли прирезать купца из-за денег.

-- Но не прирезали. Потому что купец был вовсе не купцом, а тайным агентом ордена Безымянного. Я успел рассмотреть знак у него за ухом. Так ты знаешь точно, кто его..?

-- Не знаю.

-- Но ты был...

-- Первым? Да, но помочь ничем не могу. Купца подготовили...

-- Подготовили?

-- Извини, профессиональный термин. Купца зарезали где-то между твоим появлением и приездом той парочки.

-- Ты про трубадура и монаха?

-- Монаха? Он такой же монах, как и я. Своих мы отлично чувствуем. Сразу после их приезда я ушёл в скрытые миры и вернулся , когда бард начал петь.

-- Не густо. И, тем не менее, кто бы мог это сделать?

-- Ты.

-- Я? Хм, гм. Однако. А это почему?

-- А почему бы и нет?

         Через секунду до Рэйвена дошло, что это была шутка, но секунда всё же понадобилась. Она успела вместить в себя поток лихорадочных мыслей, прикидок, расчётов, проверок и поисков возможных путей.

-- Хорошо, а если это действительно так, Суэнви, ты не допускаешь, что я специально заманил тебя сюда с весьма простым намерением присоединить к купцу?

-- Не допускаю, - последовал ответ, но всадник почувствовал, понял, угадал своим чутьём, что и у некроманта была своя секунда. И от этого полегчало на душе.

-- Ладно, ещё один вопрос. Была в конюшне лампа или свеча?

        Вопрос был настолько неожиданным, что волшебник, вопреки своей манере отвечать быстро и односложно, некоторое время не отвечал вообще.

-- Да, была. Свеча и огниво. В нише рядом со входом. Я не пользовался -мне свет не нужен.

Они помолчали. Двое во тьме, в безлюдной заснеженной пустоши, в диком безжалостном мире, в неизмеримой толще Мировой Сферы. И снова Рэйвен ощутил себя осколком, затерянным в песках времени. Очаг уже совсем потух, камин чуть теплился, отсвечивая тёмно-багровым. В молчании они поднялись наверх. Мужчина толкнул дверь своей комнаты. Он вошёл, сел на жёсткий соломенный тюфяк и только тогда начал понимать, что что-то не так. Дверные петли ни разу не скрипнули, а между тем именно этим отличались старые медные петли. Скрипом. Что-то постепенно отупляло всадника, заставляло отказывать натренированные чувства.

-- Ауле? - наудачу бросил он, подспудно ожидая ножа в горло. Ответом ему была тёплая ладонь, нежно коснувшаяся его густых нечёсаных волос. Вместе со всеми куда-то исчезло и то, что мешало ему ответить на это прикосновение. Всадник обернулся и нашёл своими губами губы девушки.

* * *

        Мутная глубина затягивала всадника в свои объятья. Он бежал по лестнице, падавшей в бездну. Последняя ступень легла под стопу прощальным приветом, и, сделав нечеловеческий прыжок, Рэйвен зацепился за край пропасти. Обжигающий холодный ветер пробрал его, заставив задрожать. Он попытался найти опору для ног, но обнаружил лишь пустоту. Создалось впечатление, что скала висела в воздухе. Раздался глухой взрыв, и где-то справа взметнулся столб зелёного пламени. Мужчина подтянулся и залез наверх. Он лежал на холодном камне, тяжело дыша, разрываемый неизвестным ему чувством - чувством подступающего безумия. А вокруг мир разорвался на две части : небо наверху, затканное серебристым туманом, и небо внизу, полное зелёного огня. А между этими двумя полюсами неспешно плыли громады островов. Воздух был заполнен ими от горизонта до горизонта. Рэйвен подполз ближе к краю, взглянул вниз и понял, что сделал это зря. Там, в этом холодном пожаре свивали свои чёрные кольца и щупальца, вздымали вверх руки, клешни и когти, устремляли взгляд слепых и безжалостных глаз чудовища, равных которым Рэйвен не встречал. Иногда они взмывали ввысь и с лёгкостью заглатывали те из островов, которые летели слишком низко. Всадник отполз от края и уставился куда-то в даль. Он чувствовал движение этого мира, и в нём была какая-то закономерность. Внезапно он понял. Все острова двигались по кругу, или, вернее, по спирали, представляя собой гигантскую воронку, уходящую в туманную пустоту и обрывающуюся в огненное ничто. Безумие подступило ещё чуть ближе. На каждой из летучих глыб сидели люди. На каждой по одному. Бородатый мужик с одной из ближних вдруг прокричал ему:

-- Вытащи меня отсюда, парень! Я прошу - вытащи!

То же самое раздалось ещё с десятка островов.

-- Я вас вытащу, - закричал им в ответ Рэйвен.

        Он понятия не имел, как это сделает, и реальность, крутившая им как вздумается, не дала ему времени поразмыслить над этим. Фонтан зелёного огня выплеснулся прямо на мрачный базальт острова, сложившись в исполинскую безликую фигуру. Кольца тумана, рванувшись сверху, соткали его призрачного двойника.

-- Не смей, - загрохотал огненный. - Они - мои.

-- Ты всё равно не сможешь, - бесплотно повторило туманное существо, - это выше твоих сил. Как выше их сил - вырваться отсюда. Всадник стоял, задыхаясь под напором мощи, исходившей от сущностей. На его плечо легла чья-то рука . Он обернулся и увидел Ауле. Его поразила странность прикосновения - рука, казалось, одновременно жгла и леденила.

-- В каждом из нас что-то есть, надо лишь отыскать, - она печально улыбнулась. - Верь и не сходи с пути. Знаешь, в чём истинная сила?

-- Знаю, - всадник обхватил её, несмотря на ощущение, что его жарят и замораживают одновременно, и сжал так сильно, как мог. - Она в...

        Он успел лишь на мгновение коснуться её губ, прежде чем девушка исчезла. Всадник посмотрел на тех двоих, застывших на краю в ожидании. И снова услышал накатывающие звуки мелодии, которая не отпускала его уже много лет. "Начинается", - мелькнула мысль, и он провалился в стылую непогоду зимней ночи.

* * *

         Опасность облепила всё, словно мокрая глина. Мужчине понадобилось огромное усилие, чтобы сохранить неподвижность. Он был один. С момента появления здесь у него не хватало времени спокойно поразмыслить над происходящим, но сейчас будто щёлкнул невидимый переключатель, и мозг наполнился вопящим сомном мыслей. Было в них что-то ускользающее, не дававшееся в руки. Обычно ответы на такие загадки приходят в то странное время суток, которое мы зовём сумерками, когда балансируешь на грани яви и сна. Рэйвен попытался подавить в себе нервное возбуждение и пройтись по этому лезвию между грёзами и реальностью. Мысли не отступили, роясь словно светляки перед лампой, но притихли, отдалившись в глубь. "Почему вообще я здесь? Почему здесь этот трактир? Откуда он взялся в ледяной пустыне Межземелья? Тем не менее он существует... Трактирщик - есть в нём что-то странное. Хотя: Может если бы я прожил в этой глуши пол- века , ещё не таким бы стал: Нет! Этого не может быть! - всадник вскочил и лихорадочно заходил из угла в угол. - Он не мог прожить в этом месте столько! Все ближайшие посёлки основали только двадцать лет назад, а до того на сотни лиг в округе были лишь голые пустоши. Но зачем Яну врать? Или он сболтнул случайно? Но всё равно, это не имеет значения - в ближайшей деревне могли рассказать о постоялом дворе или: - холодок пробежал по спине Рэйвена, - или о том, что его не существует." Он снова вспомнил лицо Яна - открытое простое лицо. Нет, не мог человек, проживший полсотни лет в этом выстуженном суровом краю, сохранить такое лицо. Его черты должны были загрубеть, а глаза сузиться от бесконечного снежного блеска. К тому же послы лорда Шона. Они могли бы быть, как утверждал Ян, сборщиками налогов, но вовсе ими не являлись. Скорее эта пара напоминала шпионов, разведчиков. Но за пятьдесят лет трактир уж точно не остался бы незамеченным. Итак, трактирщик - лгун, а постоялый двор - всё, что угодно, кроме постоялого двора. Так что же он такое? Западня, пришла вдруг мысль, ловушка, и для кого-то она уже захлопнулась. Но не только. Была в этом доме та же странность, неправильность, как и в его хозяине. Образ полутёмного зала стоял перед глазами Рэйвена. Размышляя над этим, он вышел в коридор и постучался в дверь комнаты Браада и Трона . Ни звука. Следующую комнату занимала Нокра, но она оказалась пуста. Дальше располагались Олаф, Сохли и Фьюри, за ними - некромант. Зайдя в комнату Олафа, мужчина обнаружил варваров на полу в состоянии глубокого сна. Растолкав всех троих, всадник тихо заговорил:

-- Слушайте внимательно. С этой минуты никому не спать. Не разделяться. Не шуметь. Пошли.

        Вчетвером они зашли в комнату Суэнви. Некромант был там. И, по крайней мере, его тело не собиралось, да и не имело возможности куда-либо отлучаться.

-- Чисто, - заметил Олаф, - словно бритвой.

        Все вышли в коридор.

-- Странник, - вполголоса спросил Олаф, - Что здесь вообще твориться? Бред какой-то. У некромантов слух гораздо острее звериного. Снять бесшумно его просто не могли. Тело холодновато - резанули часа три назад, а мы с парнями с пол - часа как прилегли. Точно бы услышали.

-- Что ж, делай выводы, - задумчиво протянул Рэйвен, - убийца был:

       Он замолчал, предлагая северянину самому закончить, но тот лишь пожал плечами:

-- Духом? Призраком?

-- Ладно, не бери в голову. Мне начинает казаться, что главное сейчас - выбраться отсюда живыми. Держите оружие наготове. Кстати, где Трон и Браад?

-- Да вроде вышли.

-- Куда?

-- Да кто их разберёт. Оправиться может.

-- А девушка?

-- Не знаю.

-- Ладно, тогда забираем лошадей и уходим отсюда.

-- Прямо сейчас? Пурга ещё не спала. Если собьёмся с пути - нам конец.

-- Это если мы здесь останемся - нам конец.

-- А остальные?

-- Скорее всего мертвы.

-- Но мы же не...

        Олаф вдруг оборвал себя и размашисто пошёл прочь. Подождав, пока варвары выйдут, всадник заглянул на кухню. Никого. Он аккуратно приподнял дверь погреба и посветил внутрь снятой со стены лампадкой. Тело купца исчезло. Ему вдруг самому захотелось лечь туда и подождать, не придёт ли кто-нибудь за ним. Эта мысль наполнила всадника чувством страха, который страстно хотелось попробовать на вкус. Годы странствий заставили его иначе, чем многих, смотреть на магию. Он знал, что с ней можно бороться; знал, как; но знал и то, что иногда приходиться отступать, если силы слишком неравны, если нет в руках копья, чтобы пробить ахиллесову пяту врага. Кроме этого Рэйвен знал, что иногда нужно жертвовать собой, даже если нечем крыть. Если с этой точки зрения посмотреть на всю его жизнь, то окажется, что она была сплошным бегством от жертвенности, поиском лёгких путей, игрой со случаем, попыткой стать самому и сделать других исключением из закона подлости. Осколок, затерянный во времени: Трое варваров вернулись через несколько минут.

-- Пусто .- бросил Олаф, -Вот только это нашли, - Он показал собачью упряжь. - Валялась в одном из стойл. Мы здесь застряли, как: как я даже не хочу говорить что и в чём.

-- Метель улеглась, мы могли бы:

-- Забудь, ты думаешь, мы далеко уйдём? Все тропы замело. Тут же провалишься по колено. Без еды, без лошадей - к рассвету мы просто свалимся.

-- До ближайшего хутора всего один переход.

-- Конный переход, а сколько переть ногами? Дня три, не меньше. Я так размышляю, надо нам пойти поспать, а утром, глядишь, всё проясниться. Пошли, что ли, парни?

        Сохли и Фьюри согласно покачали головами, и всадник уже собрался их остановить, когда на лестнице появился Келли.

-- А, это вы шумите, почтенные. Не спиться вам, я смотрю.

Рэйвен немного опешил, так как полагал барда давно мёртвым, затем сделал ему знак рукой подойти ближе.

-- Где брат Селекстий и девушка?

-- Не знаю. Когда моя смена закончилась, я растолкал его и сам заснул. Проснулся в полном одиночестве. Я походил по комнатам, но ничего не застал. Куда это все могли деваться?

-- Погоди, ты обошёл все комнаты?

-- Да. Никого нет.

-- То есть ты не видел:

-- Не видел чего?

-- Труп некроманта.

-- О. Так его тоже?

-- Вот именно.

-- Но ты сказал, что его тело...

-- Оставалось в его комнате. Купец из ледника тоже исчез.

-- Что бы это могло значить?

-- А то, что надо выбираться отсюда.

-- Тогда скорей по коням.

-- С этим проблема. Кони испарились. Словно сам дом проглатывает всех одного за другим! -слова вырвались у всадника случайно, и их тёмный смысл заставил его похолодеть. - Пойдём пешком в сторону ближайшего посёлка