УрагУн

(шестая страница)

-- Хорошо, - кивнул Келли.

        Олаф открыл было рот , чтобы возразить, но Рэйвен не дал ему и пары секунд. Слитным движением, словно пытаясь обнять некую сложную фигуру, он столкнул головами всех троих. Варвары бесшумно осели на пол.

-- Что ты наделал? - в ужасе закричал Келли.

-- Всё в порядке. Через пару часов они придут в себя. Надеюсь, этого будет достаточно.

-- Достаточно для чего?

        Всадник не ответил. Он быстро огляделся, отыскивая сам не зная что. Его взгляд наткнулся на останки стола, разломанного Олафом. Деревянный щит, сколоченный из нескольких досок, был цел. К нему Рэйвен привязал пару верёвок.

-- Это вот на нём?: - как-то тоскливо спросил бард.

-- На нём.

-- Вдвоём?

-- Придётся.

Всадник извлёк уже совсем неясно откуда пару лыж и кое-как примотал их к деревянной плахе.

-- Давай грузить.

-- Я загнусь через несколько десятков шагов, - пробормотал Келли и покорно взялся за неподъёмное тело Сохли.

        До рассвета оставалось уже совсем немного, хотя восхода они бы всё равно не увидели. Тучи плотно закрывали небо, и восток угадывался лишь по чуть более яркому, пыльно-серому цвету облаков. Двое вяло тащились на север. Ноша была тяжела, и ноги ежеминутно проваливались в свежий рыхлый снег. Трактир постепенно скрылся из виду за невысокими холмами, и вокруг раскинулась бескрайняя ледяная страна. Через некоторое время Рэйвен и Келли остановились.

-- Я больше не могу, - простонал трубадур, - всё. Мы здесь замёрзнем. Или нас волки прикончат.

-- Кстати, вот и они, - заметил мужчина, махнув рукой в сторону крупных животных с роскошной белой шерстью, которых за внешнее сходство с лесными хищниками называли волками. На самом же деле они происходили от более древней породы.

-- Их больше двадцати - от нас даже костей не останется.

-- Спокойно, Келли, они как нельзя вовремя.

-- Вовремя?! - У Келли вырвался нервный смешок.

        Рэйвен тем временем спокойно пошёл навстречу волкам. Из стаи выделился вожак, и оба медленно стали приближаться друг к другу. Их кое-что связывало, и они прекрасно обходились без слов, говоря образами, заключавшими их мысли. Одна из мысленных картин вожака несла угрозу и предостережение, но очень смутные. Как сквозь грязное слюдяное оконце человек увидел костёр, а перед ним - алтарь. Наконец всадник повернулся:

-- Всё хорошо, доставай упряжь.

-- Ты что, хочешь их:

-- Да.

-- Ты хоть знаешь, как это делать?

-- Понятия не имею, но они сами должны знать.

        Бросая полные изумления взгляды, Келли достал собачью упряжь и приладил её к самодельным саням. Волки послушно подходили и сами просовывали головы в ременные петли. Через несколько минут всё было готово, и упряжка резво побежала вперёд, несмотря на почти тонну веса. Ещё через некоторое время мужчины разглядели вдали группу всадников, скакавших им навстречу. Рэйвен окликнул волков и, когда те остановились, торопливо выпряг их. Животные моментально скрылись из виду. Меж тем Олаф и остальные начали приходить в себя. Пока все трое удивлённо оглядывались, потирая головы, конный отряд приблизился и один из них закричал:

-- Ого, славная встреча. Олаф! Сохли! Фьюри! Какой ветер занёс вас и ваших спутников в эти края?

-- А! Вот это да! - заорал в ответ Олаф. - Шрак! Я тут: - варвар запнулся и замолчал. Затем начал:

-- Знаешь, сам не помню, как здесь оказался. Мы с ребятами ехали в город деньжатами посорить, и вот: Ничего не помню. А вы?

-- Ничего, всё как в тумане, - наперебой заговорили Сохли и Фьюри, - помним только, как пурга началась, и всё.

-- А ваши друзья? - воин указал на Рэйвена и Келли.

-- Друзья? - удивился Олаф. - Какие? Чтоб меня торовы сапожищи... Снежный Странник! Что вообще здесь происходит?

-- Как что? Мы только что.. - начал Келли.

-- Спаслись благодаря вам, - закончил Рэйвен. - Я и мой друг, бард Келли, сбились с пути в непогоду, потеряли наших лошадей и чудом наткнулись на тебя, Олаф. Ты и твои спутники лежали, уже полузаметённые снегом, в беспамятстве вот на этой деревяшке. Мы кое-как переждали непогоду и пытались тащить вас, но совсем выбились из сил, упали рядом и, похоже, заснули. А, проснувшись, заметили всадников и поняли, что спасены.

-- Чудная история, - рассмеялся Шрак, - про таких, как вы, парни, говорят , что они родились в полном доспехе.

-- Ухгу, - промычал Олаф, - смотрите, собачья упряжь и собачьи следы. Похоже, что сам Бра нас подвозил, не иначе. Шрак, старый волчище, да у тебя полно лошадей. Продай?

-- Продать не жалко, а деньги у вас остались? А то может Бра всё выгреб за извоз? - захохотал воин.

-- Деньги есть, - отозвались Келли и Рэйвен.

-- Стоп. Если уж вы пёрли нас на своём горбу, мы и вам жизнью обязаны. Я сам расплачусь, - сказал Олаф и вынул из кошеля горсть монет.

-- Забирайте крайних.

-- Куда вы сейчас? - задал вопрос Рэйвен.

-- На Десятый Перегон. Там, слышно, набирают людей в охрану.

-- И нам туда же, - кивнул всадник, бросив взгляд на Олафа.

-- А мне в другую сторону, на Запад, - сказал Келли.

-- Тогда прощай, менестрель.

-- Прощайте, сэр Рэйвен, может свидимся когда-нибудь. В лучшем месте и в лучшее время.

        Они пожали руки, и бард поскакал, не оглядываясь, в сторону заката. Всадник долго смотрел ему вслед и чувствовал, как что-то уходит. Написана ещё одна страница, сыграна ещё одна партия. Напряжение спадало, и он как в тумане начал вспоминать последние события. Сразу возникло лицо Нокры, первой женщины, с которой он был близок за последние полгода (полгода, повторил про себя мужчина и горько усмехнулся). Лишь потом в памяти всплыло всё остальное. Малюсенькими кусочками огромной головоломки события вращались, путались, перемешивались, не собираясь складываться ни во что, кроме полной бессмыслицы. Кроме того, Рэйвену хотелось вернуться, страстно хотелось вновь, уже при свете дня, войти под мрачные каменные своды дома, как будто зло, затаившееся в нём, делалось с уходом темноты уязвимее и понятнее. Всадник размышлял. Вопросы, тревожившие его, вели нескончаемый хоровод у него в голове. Почему так несхожи Лота и Марта? Почему трактир - не трактир? Почему Олаф , Сохли и Фьюри забыли то, что с ними произошло, и почему не забыл он? Почему ни у кого, кроме Нокры не оказалось сменных лошадей? Куда делись огниво и свеча из конюшни? Вопросы, вопросы. Но они только заслоняли главный вопрос: почему он сбежал? Откуда взялась та рассудительность, уверенность в том, что ничего сделать нельзя, а можно лишь спасти свою весьма ценную жизнь и жизни своих друзей, тоже невероятно важные? Так как? - спрашивал новорождённый дракончик по имени Совесть. - Я расту, и чем дальше ты уезжаешь, тем сильнее я буду тебя жечь. "Кто-то, или что-то - тому причина. Он, или оно, похитил память у варваров, подчинил их своей воле , и меня вместе с ними. (Удобная позиция!) Но как это могло произойти? Когда? Я почувствовал бы колдовство. Нас пятерых словно выгнали, как если бы мы мешали. Вернее, не нас, а меня и Келли, ведь Олаф был против. Почему нельзя было покопаться у меня в мозгу, сделать послушной куклой? Верно, этого было сделать нельзя, и меня поставили перед выбором: или спасти жизнь четверым друзьям, или остаться и погибнуть. Но почему так сложно? Что такого особенного во мне?" Всадник размышлял. Если бы в его мысли залез человек со стороны, он очень удивился бы. Не тем вещам, о которых он думал, а тому, что они вообще его волнуют. Ведь ни жизни, ни имуществу Рэйвена сейчас не угрожало то, что осталось в безымянном трактире посреди пустых северных земель. И всё же он думал именно об этом. Всё в мире Рэйвена подчинялось мере, кроме него самого. Она, мера, ставила точки отсчёта, карала и миловала, судила и приговаривала, возносила и низвергала, делала одних чёрствыми, других добрыми. И только всадник был ей неподвластен. У него была иная мера, именно поэтому сейчас его сердце и душа рвались назад, к той женщине, в которой он что-то затронул, выгреб на свет из-под мусора и грязи.

        "Конечно, - думал он, - Ауле сделала это сама. Я же только и мог, что разбередить её раны. Впрочем, и этого оказалось достаточно. Так что же всё-таки произошло?"

        Он пришпорил коня и поравнялся с командиром отряда.

-- Ты из этих мест?

-- Точно, - кивнул Шрак, - Отсюда. Я родился где-то между Северным Хребтом и Великим Морем.

        Оба всадника усмехнулись - земли от горной цепи, пересекающей континент с востока на запад, до океана на крайнем севере тянулись переходов на сорок.

-- В здешних краях много легенд, но я не слышал ни одной о мече. А ты?

-- Да разное болтают. Каждый колдун или шаман выдумывают по сто своих сказок, чтобы только все думали, будто они что-то знают. Приходилось и о мечах слышать.

-- А про меч с особым клеймом?

-- Ты что, шутишь что ли? Да они все как один со знаками. Что не легенда, что не меч - обязательно волшебный, весь в рунах, в письменах, в тайных знаках. Обычное дело.

-- Я спрашиваю про меч всего с одним знаком. У самой крестовины - существо, похожее на человека, с крыльями и ужасной башкой. Одна рука у него сжата в кулак, а другая откинута назад.

-- Ну-ка, покажи - попросил Шрак.

        Рэйвен согнул правую руку в локте перед собой, а левую до предела завёл назад, чуть приподняв вверх.

-- Нет, не припоминаю.

-- Ладно, а о крезах ты что-нибудь слышал?

-- Крезы? Что-то знакомое: Точно! Я кажется знаю , о чём ты спрашиваешь, - сказал воин. - Это легенда не о мече, поэтому я не вспомнил сразу. Говорят, давным-давно, когда люди были слабы и почти не знали оружия и магии, демоны напали на них. Кто и откуда они были - неизвестно. Люди боролись отчаянно, но проигрывали. Однажды к ним пришёл некто, по легенде - то самое существо, о котором ты говорил, и сказал, что может помочь, привести защитника. Но взамен люди должны с этих пор жить одним кланом. А до того времени племён было столько, что и не сосчитать; жили племенами, родами, да что там - отдельными семьями. Во время нападения племена стали объединяться, хотя некоторые кланы переметнулись на сторону врага и стали прислуживать демонам. Их-то и называли крезами, изменниками. Тем не менее, условия странного гостя были сразу же приняты - деваться было некуда. Он вернулся через день и привёл с собой человека. Тот человек научил воинов делать оружие, разящее демонов, и владеть им. Он открыл секреты ковки и закалки, искусство боя на мечах и топорах. И всё же мечи, выходившие из рук кузнецов, были обычными мечами, и не всех демонов они могли уничтожить. Тогда для лучших воинов пришелец сделал сам несколько мечей. Говорят, он просто брал куски металла, и железо, раскаляясь, само обретало форму оружия. И вот на этих-то мечах, у самой крестовины стояло то клеймо, про которое ты спросил. Все они были особенные, и потому как раз ни одного не сохранилось, да и не могло сохраниться.

-- Почему ? - жадно спросил Рэйвен.

-- Да потому, что делались они на один раз, на одну схватку, и, уничтожив демона, ломались сами собой. Вот так. Вскоре нашествие было отбито. Говорят, именно тогда образовалась легендарная Третья Империя.

-- Спасибо, спасибо, - прокричал всадник, уже заворачивая коня. Головоломка складывалась, и сквозь острые грани проглядывало чьё-то лицо. Вот только чьё?

* * *

        Сквозь снежную баламуть и круговерть пробирался одинокий всадник. Ветер крутил белую пыль, то свивая воронками, то упругим потоком бросая путнику в лицо. Тот лишь изредка отряхивал капюшон, поглядывая вперёд. Совсем близко, в паре сотен шагов, вынырнув из ниоткуда, тёмным пятном на фоне белоснежного покрова, вырос трактир. Кобыла, каким-то особым своим лошадиным чутьём угадав что-то зловещее и неправильное в нём, заржала и упёрлась. Нечто в том же духе чувствовал и её владелец. Скрипучие мёрзлые былинки взлетали из-под копыт и уносились прочь. У пустой коновязи застыла высокая тёмная фигура с обнажённым мечом. Когда всадник приблизился, по мечу начали пробегать красные молнии, кровавое свечение разлилось по лезвию.

-- Вот и свиделись, - усмехнулся Рэйвен.

-- Зря ты вернулся, - заметил Келли, слезая с коня и подходя ближе. - Зря.

Они некоторое время смотрели друг на друга. Наконец менестрель сказал:

-- Я ошибся в тебе. Но это уже неважно. Не имеет значения.

         Он вдруг широко раскинул руки, словно раздираемой какой-то силой. С мокрым хлопком лопнули глаза, начала лопаться кожа на руках, из разрывов потекла жёлто-зелёная слизь. Вскоре руки уже ничем не напоминали человеческие, разве что числом и количеством пальцев. Затрещала одежда, вспухая под напором плоти, давящей изнутри. Голова Келли взорвалась, разлетевшись кровавыми ошмётками. На её месте росла словно из ниоткуда новая, увенчанная рогатой короной. Чёрные буркала впились в человека, пасть с тройным рядом зубов выплюнула:

-- Не имеет значения!

        Существо, завершив преобразование, вознеслось над землёй на шесть метров и оттуда глядело на ставшую вдруг маленькой фигурку Рэйвена. Тот зло усмехнулся и бросил:

-- Всё имеет значение.

        Словно в ответ ему где-то под землёй раздался взрыв, а за ним грохот обрушивающихся камней. Из узких окошек трактира дохнуло пылью, и дом начал проваливаться внутрь, заглатывая сам себя. Чудовище взревело, перекрывая шум метели, а Рэйвен пробормотал:

-- Ты даже не знаешь, с чем столкнулся, недоносок.

        Они атаковали одновременно: демон - облачённый в вихрь из чёрного снега, пара и бурой жидкости, плёнкой покрывшей всё его тело; человек - в плаще, затканном серым блеском стали и багровыми сполохами молний. Оба наносили удары с такой быстротой, что их руки исчезли, превратившись в смазанные пятна, а отрывистый звон клинка вскоре стал сплошным перестуком. Железо лишь высекало искры на чешуе того, кто раньше был менестрелем Келли. Его когти длинной в пядь со свистом прорезали воздух. Ни один из страшных ударов, способных перерубить на шестеро воина, не достиг цели, хотя одежда на Рэйвене почти вся превратилась в лохмотья. Ветер усилился. Надвигаясь с запада, он сшил снежной тканью низкое, набрякшее тучами небо и землю. Не уступая ему, с востока, где в редких разрывах виднелось алое небо, дул другой ветер. Вокруг места схватки постепенно образовывалась воронка около ста шагов в диаметре. Никто из сражающихся не обратил на это внимания - для каждого мир сузился, сжался и лежал теперь в пределах взмаха клинка. Рэйвен чувствовал, что проигрывает. Он не знал уязвимых мест врага, а защищаться не имело смысла. Скоро он устанет, и его защита даст брешь.     Слишком быстрые движения противника не давали ему увидеть лёгкие струйки дыма в тех местах, где ударил его меч, и всё же: Смёрзшаяся как камень земля стонала под двадцатифутовым гигантом, взлетая и рассыпаясь комьями грязи там, куда приходились его удары. Рэйвен делал невозможное: изгибался, уходил от немыслимо быстрых ударов и захватов, нырял в серый вихрь, которым стали лапы монстра, и всё равно этого было мало. Воин ещё не чувствовал усталости, но внутри уже начал сдаваться. И тогда клинок запел. Запел ту самую песню, мелодию которой Рэйвен слышал уже сотни раз. Приспосабливаясь под её ритм, всадник перешёл в наступление. И демон дрогнул. Он словно не мог перестроиться, опаздывая с ударами всего на долю секунды. Рэйвен действовал теперь, наполовину руководясь странным наитием, а оно подсказывало - руби голову. Подсказать это было проще, чем сделать - шея, состоявшая, казалось, сплошь из хрящей, костей и шипов, мелькала в четырёх метрах от него. Оставалось прыгать. И он прыгнул. Сжав зубы, взлетел вверх. Меч неожиданно легко, точно гнилушки, перерубил кисти рук и шею врага. Уже падая вниз, Рэйвен косым ударом послал клинок в плечо демона, и тот как сквозь масло прошёл сквозь ранее неуязвимую плоть, развалив тело надвое. Мужчина еле успел отпрыгнуть от дымящихся останков, падавших на него. Он постоял ещё немного, потом побрёл сам не зная куда. Он чувствовал усталость, но зло этого места было избыто, и мир вновь мог перевести дух. Метель улеглась. Меч рассыпался прямо в руках, исполнив свой долг, полыхнув не прощанье багровой молнией. Вдалеке показался ещё один всадник. Вернее, всадница. Рэйвен тупо разглядывал фигурку, пока та приближалась. Подъехав, Нокра спрыгнула с коня и подбежала к Рэйвену, прижалась к нему, обняв:

--- Ты весь: - начала она

-- Ни царапины, но зашивать придётся долго. Я же сказал тебе уезжать.

-- Я не могла. Боялась за тебя.

-- Хм: Нашла за кого.

-- Когда я заметила снежный столб, я подумала, что если с тобой что-то случится: и вернулась.

-- Я тоже. Тоже не смог тебя бросить. Хотя бы отомстить хотел, если уж не спасти. Дурак, наверное.

-- Ты самый лучший дурак на свете. Я люблю тебя.

        Всадник неопределённо хмыкнул и заковылял на негнущихся ногах к развалинам трактира. От него осталось немного - груда каменных обломков да куски досок.

-- Кто это? - Нокра кивнула в сторону разлагающихся останков демона.

-- Келли.

-- Но как:

-- У тебя нет ничего накинуть?

-- Чтоб ты без меня делал?! - улыбнулась она и протянула мужчине свёрнутый плащ. Там же оказались штаны на меху, рубашка и вязанный полукафтан.

-- Что-то знакомое, - заметил Рэйвен.

-- У купца стянула.

-- Нехорошо рыться в чужих вещах.

-- Кто бы говорил. Кстати, а что было в тех мешках?

-- Порох. "Купец" был на самом деле тайным агентом братства Безымянного. Я с ними сталкивался не раз. Их цель - искоренение зла, но - исключительно магической природы.

-- Порохом?

-- Тут всё не так просто. Я думаю, братство узнало про это место и решило его уничтожить, но никто и не догадывался , что у места есть хозяин. "Купец" попал в ловушку, как и все остальные. Если бы ритуал был завершён, демон мог обрести страшную силу, но случились две вещи, которых он не предусмотрел. У Олафа оказалось оружие, способное его уничтожить, и непонятно каким ветром в трактир занесло лишнего человека. Келли, вернее тот, кто принял его облик, понимает, что действовать в открытую опасно. Тогда у него возникает новый план - разъединить нас, заставить опасаться друг друга, подчинить своей воле:

-- И он убивает купца! - закончила Ауле.

Всадник пнул кусок бревна, припорошенного искрящимся снегом:

-- Ну, не совсем он. Верно?

Девушка помолчала, затем кивнула.

-- Хорошо, вот как было. Тебя нанял один человек, имеющий рекомендации от знакомых тебе людей, заплатил вперёд и не скупясь, с условием - выполнить работу в определённом месте и в определённое время. Ещё одна ловушка. Не знаю, легче тебе станет или нет, но купца убила не ты. И не Келли. Не сам. Его отравил трактирщик.

-- Я плохо помню, что было вчера ночью. Я ходила, как во сне. Это началось, когда:

-- После того, как Келли спел балладу?

-- Да, точно! Он пел и одновременно накладывал заклинания?

-- Верно. Если бы ему удалось заколдовать нас всех, мы как скот пошли бы под нож. Но : Вышло так, что я не особенно его слушал, и заклинание не действовало в полную силу. Оружие, для которого демон был уязвим, давало своему владельцу защиту от его чар. Когда я взял меч у Олафа, у Келли появился новый план, как избавиться от меня. Он не мог заколдовать меня, зато его слуги могли. Кто-то из них, Селекстий или некромант, смогли что-то сделать, внушить мне желание бежать отсюда без оглядки. И я полагал, что хоть кого-то смогу спасти, и искренне верил, что остальные мертвы, даже не желая знать причину. Келли решил отправиться с нами. Он хотел быть уверен в том, что я не смогу помешать ему. Но вышло опять не так, как он рассчитывал. Я вернулся:

-- И вытащил меня прямо из-под жертвенного ножа. А всё же: кто он, откуда?

-- Я расскажу, но потом. Оттаю где-нибудь, отдышусь - и всё расскажу.

-- Тогда едем.

-- Сейчас.

        Рэйвен упорно рылся в кучах обломков камня, дерева и земли.

--Что ищешь?

--Да кое-что.

        Наконец всадник вытащил медный прут с покорёженной вывеской. Усмехнулся.

--Глупо, но никак не мог без этого уехать. Хотел знать, как трактир назывался.

--Тинаверто дистолактис. А что это значит?

--Ну, дословно: небольшой домик с бесплатным угощением из молока для существ, чей рост не превышает длину ладони. Усмешка судьбы. Знаешь, что это?

--Нет. Расскажешь?

--Обязательно. Можем начать хоть сейчас. - Он притянул к себе девушку и поцеловал её. Она, смеясь, оттолкнула всадника и, вскочив на лошадь, понеслась прочь.

        Рэйвен был счастлив. Почти. Не хватало только слов к мелодии его жизни. Когда-нибудь он их вспомнит, и тогда начнётся новая жизнь, для него и для той, что будет рядом с ним.