Вампиры: о реальных вампирах, их виды. Вампиры в поверьях, самые известные случаи вампиризма, библия вампиров, вампиры в реальной жизни и в астрале, вампир Энгельхен

События развивались, как в хорошо организованной преступной (или как сказали бы сейчас - шпионско-диверсионной) акции. Целью группы молодых людей было кладбище в небольшом городке Тайльфингене, неподалеку от Штутгарта. Стояла ранняя весна 1898 года; день близился к концу, когда некто постучался в дверь сторожки. Под предлогом поминовения усопшего родственника распил с пожилым сторожем бутылку ''Доппель-кюммеля''. Поздний посетитель лишь делал вид, что пьет наравне - в вино было подмешано снотворное. Увидев, что старик мирно похрапывает, уронив голову на стол, посетитель осторожно перенес его на кровать, подкрутив фитиль у лампы. Зажег принесенный с собой фонарь ''Летучая мышь'', вышел из сторожки и несколько раз помахал фонарем. Сразу же из-за кустов на другой стороне дороги вышли несколько человек и направились в глубину кладбища - было ясно, что они хорошо знают, куда нужно идти.

Остановились у заснеженной могилы, осветили каменную стелу в изголовье - ''ФРОЙЛЯЙН СЕЛИЯ ГРОНИНГЕН''. Даты рождения и смерти. Пожелания покоя, обещания памяти...

Но покой могилы был нарушен. Зажгли еще пару фонарей, заступы вгрызлись в подмерзшую землю. Люди сменяли друг друга, спеша закончить свое зловещее дело. Что же искали они в этой девичьей могиле?

Для ответа на этот вопрос нам нужно отступить в недавнее прошлое - на полгода.

В самом начале охотничьего сезона компания местных охотников, которых сопровождали три женщины, ранним утром отправились в нижние болотистые перелески. Там разделились, точно назначив места. Но 23-летняя Селия почему-то отлучилась и оказалась на линии выстрела, который стал смертельным.

Чины из криминальной полиции Вюртемберга прибыли незамедлительно. Тщательное расследование не выявило злого умысла. Девушка погибла по собственной неосторожности.

Но виновник - сын богатых родителей - был окружен всеобщим презрением и вскоре куда - то уехал.

Погибшая - из обедневших дворян - служила гувернанткой в семье бургомистра. Белокурая и голубоглазая, стройная, миловидная, она пользовалась симпатией горожан. Пожилые дамы называли ее ''Энгельхен'' (ангелочек).

Неожиданная смерть вызвала общую печаль. Похороны были скромными (она осталась сиротой еще в детстве). Постепенно о трагедии и о ней самой начали забывать...

Через полгода после этих событий могила несчастной Селии была вскрыта - тайно, ночью, без ведома властей.

Однажды местный врач доктор Зейферт просматривал свои записи прошлых лет. По тогдашней моде изображения неких графиков он нарисовал кривую, отражавшую число смертей младенцев в округе. Число неожиданных уходов из жизни, так и оставшихся необъясненными, неожиданно возросло несколько лет назад. Специальная комиссия из столпов местной медицины не смогла установить причину. Случаи продолжались; родители новорожденных со страхом и ежедневными молитвами ожидали печальной участи.

Были выдвинуты предположения о неких неизвестных ''миазмах''. (Так, продолжали назвать возбудителей заразных болезней, несмотря на открытия Пастера, Коха и других великих борцов за человеческое здравие.) Но веских оснований не нашлось.

В общем, медицина оказалась бессильна.

И неожиданно эти странные смерти прекратились. Это совпало с гибелью милой Фройляйн Гронинген. Доктора Зейферта отнюдь не ужаснуло предположение о какой то связи - морально он был готов к этому. Он живо интересовался оккультизмом, выписывал из Берлина книги и журналы о таинственных явлениях.

Люди периода ''фен де сьекль'' - конца века (в данном случае - девятнадцатого) - были склонны воспринимать действительность через призму магического и ужасного. Тогдашнее искусство известный ученый В. Фриче определил, как ''поэзию кошмаров и ужасов''.

И Зейферт совсем не удивился, когда по данным своего архива выяснил, что зловещая ''эпидемия смертей'' началась вскоре после приезда в заштатный Тайлфинген фройляйн Селии.

Осторожное расследование, проведенное им, показало, что скромная и приятная Фройляйн Гронинген посещала семьи умерших детей до того, как там произошло несчастье. Ее визиты были вполне объяснимы - она имела диплом по уходу за младенцами и охотно делилась своими знаниями и умениями с молодыми матерями.

Зейферт сопоставил факты, на которые натолкнулся совершенно случайно. Думать, что милая Фройляйн была носительницей какого-то зловредного ''миазма'', врач не стал.

Вывод был прост - она являлась сосредоточием каких-то темных сил, какого-то смертельного зла. Скорее всего она была вампиром.

То, что на телах умерших (а по мнению Зейферта - убиенных ею) младенцев не осталось зловещих следов зубов, тогдашняя литература объясняла просто - вампир мог высасывать не кровь, а некую ''жизненную силу'', приведя жертву к смерти.

Это было предвестие энергетического вампиризма, так хорошо известного нам.

Почти неделю Зейферт сомневался, терзаемый своим открытием. Затем втайне ознакомил со своими страшными предположениями нескольких безутешных отцов. Не стали обращаться к властям (''не поверят''), служителям церкви (''осудят за кощунство, с христианской верой несовместимое''), ученым (''просто осмеют''), - резонно опасаясь противодействия своим замыслам.

Разработав план, отправились на кладбище...

Когда могила была раскопана, гроб решили не поднимать наверх. Ломом осторожно подцепили крышку. Можно представить их смятение, когда увидели, что труп, покоившийся в земле более полугода, ничуть не изменился. Покойница, казалось, просто спит. Не было ни запаха, ни признаков разложения.

''Лицо ее сияло почти неземной чистотой'', - сказал впоследствии один из гробокапателей.

''Что, засмотрелись на этого ''ангелочка''?! - грубо вскричал один из обступивших раскопанную могилу. - Внешность обманчива! Ясно, что она вампир!''

Он спрыгнул вниз и, содрогаясь от омерзения, вонзил заранее изготовленный осиновый кол в сердце нетленного монстра. Труп не пошевелился, не забился в судорогах, не издал вопль, живописуемый в рассказах о подобных действиях.

Крышку поспешно закрыли. Гроб окропили святой водой, якобы препятствующей дальнейшим эскападам вампира.

''Нужно было, конечно, отрубить ей кисти и стопы. Так советуют старинные тракты о пересечении зла. Но мы не решились на подобные на подобные действия. Лишь увидев мертвую Фрейлейн Селию, я пожалел, что принял во всем этом участие. Доктор был так убедителен в своих выводах...'', - сказал впоследствии один из участников этой мрачной процедуры.

Могилу привели в порядок. Утрамбовали землю, засыпали сухими листьями. Положили обратно обветшалые венки. Наутро ничто не могло вызвать подозрения, что захоронение грубо осквернено. Пусть даже с благородной целью, из понятного чувства мести отцов.

Некоторое время все хранили тайну. Спустя месяца полтора то ли не выдержала совесть у одного из участников ''кладбищенского действа'', то ли его супруга смешала исповедь со сплетней. Священник очутился перед серьезной дилеммой - сохранить тайну исповеди и кощунственного обряда, несовместимого с христианскими догмами, или оповестить церковные власти.

Он попросил епископа дать ему аудиенцию и подробно сообщил все, о чем успел узнать не только в исповедальне, но и в осторожной беседе с иными участниками обряда. Епископ успокоил его, сказав, что подобные действия в отношении предполагаемых вампиров были широко распространены в средние века. Но сообщение важное - вампир в округе!

Под предлогом посещения одного из местных баронов, епископ лично прибыл в Тайльфинген. Был собран узкий круг представителей местной власти - только те, в крепости веры которых можно было не сомневаться. Приняв клятву на Библии у всех участников намеченной эксгумации, епископ благословил их. Иного способа проверки страшных утверждений не было.

Снова ночью, при свете фонарей, была раскопана могила. Когда гроб был открыт, глазам присутствующих предстало полностью разложившееся тело покойной. В ее груди по-прежнему торчал осиновый кол. Епископ был вне себя от возмущения и спешно удалился от повторного осквернения могилы.

Последовало совещание, на котором все участники первого скрытия гроба предложили повторить под присягой, что обнаружили совершенно не изменившийся в течении шести месяцев нахождения в могиле труп. Они считали, что разложение началось после того, как сердце вампира было пробито осиновым колом, то есть он был убит. Они не раскаивались в содеянном, уверенные в том, что их действия были правильными...